Книга I am enough. Просто. Ешьте. Еду. - Анастасия Чекмарева

Я всегда «просыпалась» после приступа Страшного Голода и понимала, что мужу либо я оставила слишком мало, либо вообще ничего. В тот раз я тоже «проснулась» и поняла, что сырок остался только 1. Позже я вздохнула с облегчением, так как Андрей сказал, что он не фанат таких сладостей: «И одного хватит». Повезло.

Я обожала скупать мороженое. Один раз я увидела стаканчики с пломбиром по акции. Я взяла 4 штуки – по 2 каждому. Дома я включила телевизор, комфортно уселась на кровати. Тут мне в голову стучит: «Мороженое! Ты же купила его! Иди и ешь!» В общем, я остановилась тогда, когда съела 3 штуки, иначе голова так бы и просила «ешь, ешь, ешь», но мозгу не объяснишь «извини, эту еду нужно оставить другому человеку».

Мозг спасает жизнь целого тела: какое ему дело до какой-то делёжки вообще?

*

1—2 раза в неделю мы с Андреем ездили в гости к отцу с братом. Вышло так, что в ноябре мы не особо виделись и смогли вместе встретиться только в декабре. Я уже набрала видимый вес и немного переживала, как отреагирует моя семья на то, что я изменилась. Мы решили все вместе съездить в супермаркет.

На тот момент моему брату было 17 лет, и он иногда мог «ляпнуть» всякую ерунду, а потом подумать. При встрече он мне сказал: «Зачем ты так сделала… ну зачееем… было лучше, как раньше! Жир же…» Меня это не особо задело. Тебе кажется, что лучше было тогда, мне – сейчас, но отец между делом сказал: «Мне кажется, ты просто отжираешься!»

Я отвернулась от него и разразилась слезами прямо в машине, когда мы ехали: мне стало так больно. Я прекрасно помнила, зачем я начала рекавери, к чему иду и от чего избавляюсь, и тут на. Отец. «Отжираешься». Все мои доводы о нужности и важности восстановления будто за секунду разбились вдребезги.

Знаете, что я стала делать после этих слов? Сначала плакала. Потом самой себе начала выговаривать: «Всё. Буду сидеть на ПП до конца жизни!! Опять стану 53 килограмма, опять буду, как шпала! Достало! Толстая! Самой от себя мерзко, хватит уже есть!» Потом я пошла на кухню за «Птичьим молоком» и черносливом в шоколаде.

Почему? Не знаю, как будто какой-то протест. «Ты не будешь худеть. Ты не вернёшься. Тебе нельзя возвращаться. Тебе нужно то, что ты делаешь». Весь день я плакала, потом поговорила с отцом.

Папа извинился и сказал мне, что эта тема веса ему смешна. Он за всю жизнь то набирал, то терял килограммы, и сейчас у него снова тот период, когда я «похудела его» на ПП, потом съехала, и он снова набирает. «В итоге я потом снова захочу похудеть, Насть! И что с того??» У отца совсем другие понятия о похудении, и я бы всё равно не сказала, что они являлись безопасными для меня тогда.

От самых близких больнее всего слышать подобные слова, особенно если близкие – фэтфобы (люди, которые относятся с неприятием к жиру на теле). Человеку в таком окружении становится в разы сложнее продолжать восстановление. Поэтому людям в рекавери советуют быть в группах для поддержки друг друга.

Если вы не соответствуете стандартам общества «всегда быть на спорте, иметь очерченные мышцы и есть супер-здоровую еду», готовьтесь к замечаниям – они будут. Не покупайтесь на них, такие слова в рекавери могут отбросить вас очень далеко.

В магазине мне было немного стыдно ходить и не брать, как обычно, хлебцы с обезжиренным творогом, а покупать колбасу, замороженные котлеты, белый хлеб. Мне казалось, что отец с братом идут позади, катят тележку между стеллажей, а сами смотрят на меня, поправившуюся, и думают: «Ну она и дура, так разъелась, ещё и продолжает покупать вредную еду!»

Какая реакция на триггеры у меня была в начале восстановления и в конце? Абсолютно разная, конечно. Вся загвоздка в том, что я не могу чётко объяснить, как пришла ко всему этому. Но шла не быстро. Для этого нужно было много времени и опыта по мере прохождения восстановления и общения со специалистом.

Осенью (2015) и зимой (2016) я была жутко чувствительна. Я могла увидеть старую фотографию на своей странице в «Instagram» и разреветься от досады. Я могла, как обычно, ходить в магазин, валяться в постели, но, ещё не привыкшая к изменившемуся телу, хотеть, чтобы у меня его забрали и дали то, новое. У которого всё новое, и мозги в том числе, без всяких «work in progress».

Быть «просушенным» и одновременно ничего не смыслить в КБЖУ – невозможно.

Я ложилась с мыслью «Всё, завтра – ПП и ничего больше, хватит играть в игры!» несколько ночей кряду. Я уставала от своей же реакции на слова «раньше было лучше» – поворачиваясь вокруг собственной оси и пытаясь увидеть, что за «косяки» во мне сейчас появились. Я реагировала на любой писк в свою сторону, даже если говорили о моих ботинках («а я бы такие не купил!»). Я была, как оголённый нерв.

Я начала посещать сеансы психолога в конце марта 2016. Это был период Страшного Голода: я стремительно набирала вес и страдала от любых слов по поводу жира. Если я слышала реакцию «Ой, толстый идёт» на полного человека, мне хотелось сразу же всем рассказать, почему жир – это не плохо, почему не надо так говорить, зачем вы вообще так говорите и так далее.

По мере сеансов я начала меньше «ловить» ушами триггеры. Да, я слышу слова иногда «вон, смотри, какой огромный», или «правильную еду надо есть, а не эти ГМО-шные конфеты» и так далее, но они теперь ко мне в уши не влетают, а идут мимо головы. Я не знаю, что точно произошло, как я это сделала. Я ходила к психологу, выходила от неё, всю неделю думала о том, что вынесла. Снова приходила, рассказывала, что надумала, получала новые мысли для мыслей, снова уходила. И так 8 раз.

В тот день я скупила в супермаркете кучу сладостей: я так хотела. Козинаки, шоколадные батончики, орехи в шоколаде, конфеты, вафли, шоколадная паста, кукурузные хлопья: дома у нас появился целый мешок желанной еды. Я его съела примерно за 4 дня: мой Страшный Голод был очень сильным. Андрей из того пакета не съел ничего.

*

На странице в «Instagram» первые 3 месяца рекавери я показывала только «правильную» еду, а сама ела по 5—10 тысяч ккл в день всего подряд. Я всё ещё чувствовала, что ответственна за свой «супер-вид» ради других людей. Я безумно зависела от слов чужих: буквально одно крошечное замечание могло «разрушить мою жизнь» на неделю.

Я просыпалась, сразу же начинала много есть, потом показывала в Сети что-нибудь «маленькое» и «низкокалорийное», но всё равно у меня было ощущение, что я лгу не только людям, но и себе. Что за бред я вообще делаю, чем я занимаюсь?

Днями и днями я ела сладкое и читала сайт Алёны – он был моим обезболивающим. Ощущение, что у меня ныло в районе солнечного сплетения: тревога была очень высокой. Но когда я даже на 5-й раз перечитывала статьи на сайте, я как будто колола себе морфий.

ОРПП – тревожное расстройство, в котором человек идентифицирует еду как угрозу (в следствие чего начинает тревожиться), но говорит «я боюсь набрать вес», «от вредной еды одни болезни» и эти фразы – его прикрытия. Основа не меняется: еда=угроза, опасность.